Знаете, люди бывают самые разные. Нет, я не могу описать их всех - получится столько же типажей, сколько и людей, а это очень, очень много.
Нет. Но некоторые люди достойны быть персонажами книг, великих книг, обязательно великих!

Есть люди, которые способны делать до глубокой старости добрые вещи. Немного наивные, с морщинистыми лицами, не способные пройти мимо хрупкой девушки с неподъёмным (в прямом смысле!) рюкзаком. Лет до двенадцати, они люто хотят нести добро и наивно смотрят в мир - как это я сделал кому-то плохо? Ему же было весело. Потом наступает пора цветения и человек просто делает добро во все стороны - сухой старичок, помогающий кому-то поднять тяжесть на длинную лестницу, подросток, смотрящий на двух одинаково близких людей и чувствующий себя третьим-лишним и тут же радующийся их счастью, женщина, исключительно по своей воле помогающая нерадивым служащим с их обязанностями. После сорока лет наступает период, когда всё добро израсходовано и остаётся только толкать его дальше в путь. Такие люди - неогранённые драгоценные камни в сером безмолвии грязной породы вокруг. Нет, порода тоже бывает красива, но драгоценностей с огнём там не сыщешь.

Успеть породниться за три недели с людьми, которых видишь шесть дней в неделю, но знаешь о них столько, будто бы только что вы встретились - это нормально. Я быстро схожусь с интересными мне людьми и могу люто ненавидеть человека, который из-за одной подписи, которую я не поставила, способен презрительно мне бросать тоже "пока" или "Калинина... Мария. Да?" и смотреть на меня такими глазами, что будь они способны закопать меня, сделали бы это за тысячную долю секунды. Эти людьми слишком печутся о себе и, главное, о своей репутации. Когда я сотню раз оказывалась на стороне меньшинства, которое действительно было право, меня гребли под одну косынку, обзывали и моя роль в чужих глазах превращалась в задрипанную роль уборщицы в театре, я же не злилась ни на кого. Я же никого не обвиняла. Я отстаивала свою точку зрения, а потом стараясь уладить конфликт, когда все увязали в этом слишком глубоко. И, о боже, как странно, после годичного отстранения меня от всяких дел класса, почему-то именно моими решениями и ответами в львиной части пользовалась половина класса. А я лишь пожала плечами - вспомним былое через десять лет - посмеёмся.